того, я и вовсе не человек боевого склада. Мои интересы — история, литература... Как такое вообще могло случиться? Боже, какой позор...
Так, кажется, до парня наконец-то дошел масштаб проблем, которые он мог устроить себе и всему своему высокородному семейству. Что ж, раскаяние, особенно искреннее — это уже показатель.
— К счастью, почти никто не пострадал, — ответил я и поднял бокал. — Но могу сказать одно точно — воздействовали не только на вас, но наверняка и на некоторых ваших друзей. Ничего, разберемся. Но будьте внимательнее.
Альтанн выпил свой виски залпом и поднялся.
— Благодарю за визит, ваше сиятельство. И еще раз прошу прощения.
— Извинения принимаются. Жду от вас звонка.
Мы расстались. Альтанн поднялся к себе в номер, а я покинул отель и побрел по почти опустевшим улицам в квартиру. Из «Гладного вука» доносилась задорная балканская музыка — кажется, музыканты играли живьем. Окна в моей квартире горели желтым вечерним светом. Надеюсь, Столыпин был дома.
Я поднялся по лестнице и вошел в центральные двери.
— Ваше сиятельство! — бросилась ко мне младшая секретарша. — Наконец-то вернулись! Мы уже начали беспокоиться...
— Кто-нибудь звонил, Вера?
— Вам — нет. Только атташе. Он в кабинете. Уже три часа не выходит...
— Как Верица?
— Спит, ваше сиятельство. Разбудить?
— Нет, конечно. Будьте на связи, мне могут позвонить.
Вера кивнула, а я направился прямиком к Столыпину. Заметил, что слуги не теряли времени даром и вылизали всю квартиру до блеска. Даже паркет пах свежей мастикой. Увидев меня, Столыпин поднялся для приветствия. Я заметил, что одно его ухо раскраснелось от постоянного прижимания к телефонной трубке.
— Слава богу, — выдохнул он. — Где вас носило, Николай?
Я прикрыл дверь и повесил купол.
— Есть новости. Много интересных новостей.
Пересказав все, что удалось нарыть, я положил на стол атташе салфетку.
— Нужно начать с этого списка. Также нужно проверить всех одаренных в Земуне. И я бы также проверил тех, кто прибыл сюда за последние три дня. Это может быть кто-то из приезжих.
— Я уже над этим работаю, Николай, — Столыпин указал на рукописные списки. — Пришлось поднять все старые связи, чтобы нарыть хоть что-то. Но работа малоэффективна, поскольку местное правительство не особенно идет навстречу. Впрочем, кое-какие интересные имена появились в списке. Разумеется, я в первую очередь обращаю внимание на соотечественников.
— Как много одаренных среди подданных Австро-Венгрии? Сколько их вообще? Десятки? Сотни?
— Единицы, Николай, — атташе устало опустился в кресло, а я устроился напротив. Столыпин выглядел скверно. — Российские законы запрещают наследным обладателям Осколков переходить под подданство других государств. Причины, думаю, объяснять не нужно.
Я молча кивнул.
— Исключение составляют ненаследные дочери. Поскольку в случае замужества дочь переходит в другой род, она, по сути, оказывается, отсечена от своего родного рода. Есть даже специальный ритуал отрезания от рода, и его используют также в случае рождения бастардов. Истории известны случаи, когда этой процедурой пренебрегали — тогда сила Осколка могла передаться потомкам такого человека. Но с каждым поколением она слабела, поскольку связь с Осколком становилась все тоньше и тоньше.
Значит, круг поисков довольно широк. Это могли быть и перебежчики в Австро-Венгрию, которым удалось привезти с собой Осколок. Это могли быть не отрезанные от рода потомки. А еще это могли быть вполне себе действующие подданные Российской империи, которые решили вступить в странную игру.
— Я провел анализ и выделил несколько имен, — Столыпин передал мне исписанный быстрым почерком лист бумаги. Несколько фамилий были обведены несколько раз.
— Чарторыйский, Федорова, Зайчинский, Воронцова, Ланге, — я перечислял фамилии. — Кто они?
— Князь Валериан Чарторыйский, был здесь проездом из Букурешта. Владеет домом в Белграде, однако бывает в Сербии не чаще раза в год. Предпочитает проводить время на своей вилле в Черногории. Елизавета Федорова — его фаворитка. Бывшая кафешантанная певичка, признанная красавица, модница. Роман не скрывают, и Федорова сопровождает князя в поездках на отдых.
Князь должен был обладать высоким рангом Благодати — обычно им доставались силы не выше шестого ранга. Чем меньше номер ранга, тем сильнее уровень Благодати. Я перебирал в памяти все, что мог помнить мой предшественник про Чарторыйского. От политики далек, признанный меценат и любитель искусств. Имел супругу и двоих детей, но жили князь и княгиня порознь. Словом, ничего особенного для аристократа.
— Барон Зайчинский, Кирилл Витовтович, — продолжил Столыпин. — Из старого польского рода, еще во времена Алексея Михайловича перешедших под российское подданство. Мой бывший коллега. Был транзитом по дипломатической визе. Место назначения — Белград.
— Ваш коллега? — уточнил я. — Он мог знать о нашей операции?
Андрей покачал головой.
— Сомневаюсь. Он — служащий средней руки, звезд с неба не хватает и, признаться, Сербию не особенно любит. Не думаю, что он вовлечен в значительные операции. Зайчинский сопровождает графиню Воронцову. Недавно овдовевшая петропольская красавица Наталья Дмитриевна...